 |
俄羅斯班一期 | 俄羅斯班二期 | 前進俄羅斯 - 1 |
| 馬教授簡介 | 林老師解惑 | 拳架推手篇 | 拳架姿勢-1 | 拳架姿勢-2 | 師兄弟聯誼 |
淡江大學俄研所 馬良文教授簡介
Владимир Вячеславович Малявин – российский
востоковед и
философ-культуролог, один из ведущих мировых специалистов по
Китаю. Доктор исторических наук. Переводчик классических сочинений китайской
философии и литературы. Выпустиил более 30 книг об истории и цивилизации
Китая, в том числе «Чжуан-цзы» , «Конфуций», «Лао-цзы. Дао-дэ цзин»,
«Афоризмы старого Китая», «Книга мудрых радостей», «Китай: энциклопедия любви»,
«Искусство управления», «Восток, Запад и Россия», «Китайская цивилизация»,
ТАЙЦЗИЦЮАНЬ классические тексты, принципы, мастерство, и.т.д. Преподавал
и работал в ведущих университетах России, Китая, Франции, США и Японии. С 1997
года – живет и работает ни Тайване, профессор Тамкангского университета
(Тайвань). Много лет практикует Тайцзицюань…
弗拉基米爾·Malyavin
- 俄羅斯東方學家，哲學家，文化研究，世界領先的中國問題專家之一。歷史學 博士。翻譯的中國哲學和文學的經典作品。已生產了超過30本書籍，包括“莊子”，“孔子”，“老子對中國歷史和文明的道德經“，”靜思語的舊中國“，”書的明智的“，”中國的樂趣：愛的百科全書“，”管理的藝術“，”在東方，西方和俄羅斯，“”中國文明“，太極拳經典文本的原則、技能等。他曾在俄羅斯，中國，法國，美國和日本的一流大學教學。自1997年以來在台灣- 生活，工作，於淡江大學（台灣）教授。多年練習太極拳...
Время публикации на сайте:23.12.12
«Природа просветленного видения в том и
состоит, чтобы видеть истинно сущее там, где ничего нет, и ничего не видеть
там, где вроде бы что-то есть». Автор книги«Цветы в тумане:
вглядываясь в Азию» - о пустотном круговороте, привычке забавляться
миром и большей близости японцев к Западу, чем к Востоку.
MoReBo: Ваша новая книга не похожа на
предыдущие. Вместо академического исследования перед нами сборник путевых
заметок о странах Восточной Азии - заметок особого рода, то и дело
перерастающих в философские рассуждения. Редкий жанр метафизического трэвелога.
Как такая книга создавалась?
Владимир Малявин: Эта книга, как все в
жизни, возникла случайно. Составлялась она на протяжении почти десяти лет и
долгое время без определенной цели и стилистических претензий. Просто в
какой-то момент, сравнительно поздний в моей востоковедной карьере, появилось
желание записать главное в моем восприятии Азии. А потом захотелось это желание
понять. Я стремился соединить впечатление с пониманием, выявить как бы
вечносущие кристаллы жизненного опыта, из которых сложились великие цивилизации
Азии. Мои заметки – это эмоции, пропущенные через горнило рефлексии, своего
рода мыслечувства.
- Но если хочется ясного и вечного - почему
«цветы в тумане»?
- Этим выражением духовные учителя Китая
описывали медитативное состояние, опыт духовного бдения. Природа просветленного
видения в том и состоит, чтобы видеть истинно сущее там, где ничего нет, и
ничего не видеть там, где вроде бы что-то есть. Ведь природа сознания – не
осознавание чего-то, а чистое и, следовательно, неопределимое событие,
превращение, удостоверяющее преемственность.
Заметки написаны в модусе дежа вю, по
крайней мере, в отношении Китая и Японии: я приезжаю в давно известную мне, но
уже порядком подзабытую страну. Тут дорожные впечатления действуют как дрожжи,
заставляющие сознание бродить. В итоге открывается новый опыт, новое
знание.
- «Душа Азии» получилась у Вас
двойственной: ее физическая среда – противостояние огромного массива воды и
пустыни, разделенных высочайшими в мире горами. Здесь нет единства формы, нет
места западным идеям сознания-контейнера и самотождественного субъекта. Здесь
реальность, как Вы пишите, – чистая временность, бесконечное саморазличение. Но
если путешествие только удостоверяет нечто уже известное, не лучше ли сказать
словами Розанова о Шопенгауэре: «представим себе – и путешествовать уже не
нужно»?
- В том-то и дело, что в мире событийности
есть только единичности, конкретность опыта, неисчерпаемое богатство
разнообразия, каковое и есть жизнь. В нем нет никакой отвлеченной идеи. Мы не
можем познать этот мир, мы можем только его открыть в определенный момент
времени в точке пространства. Вот здесь путешествие незаменимо и даже
оказывается необходимым условием духовного прозрения. Именно оно сталкивает нас
с разнообразием мира. Недаром тибетцы считали, что в путешествия (по сути,
паломничество) должны отправляться только духовно зрелые люди.
- Какими глазами Вы смотрите на мир:
европейца, азиата, русского или какого-то неведомого всечеловека?
- Речь идет о взгляде того, кто превосходит
себя, переживает, как говорили древние, метанойю. На Западе тема «путешествия
на Восток» питается завлекательной экзотикой. На Востоке тема «путешествия на
Запад» пропитана комизмом фантасмагории. Европеец ищет самоидентификации и
потому зависит от внешнего мира. Азиат ощущает свою самодостаточность и потому забавляется миром
(китайцы буквально называют забавой любое занятие). Внимательный анализ показал
бы глубокую мировоззренческую двусмысленность путешествия: и на Западе, и на
Востоке трэвелог – неважно, реальный или фантастический – ставит под сомнение и
одновременно подтверждает основы собственной культуры. Встреча с Азией для меня
обнажает скрытый нигилизм Запада, что может создать у читателя представление,
будто я антиевропеец. Но та же встреча вскрывает пустотность, иллюзорность
культурных оснований Востока. В книге я только фиксирую результаты своего опыта
встречи с Азией, но не даю им оценок. Я остаюсь писателем.
- Если вы не принимаете ни Запад, ни Восток
в их, так сказать, актуальном историческом обличье, то как Вы видите
пространство встречи путешественника с миром?
- Говоря предельно кратко, это «тайна
Азии», безмерность внутренней глубины опыта, которой откликается
беспредельность азиатских просторов. В азиатской религии важны не идея и культ,
а место как таковое, взятое в его таинственной глубине. В прологе к книге
ставится тема цельности азиатского мира в пустоте. Даже географически центр
Азии – это великие пустыни и степи, к которым примыкают с северо-запада и
юго-востока Россия и Китай, подобно двум крылам гигантской мифической птицы
(тоже важный образ азиатской мифологии). Эта пустота и предопределяет
преемственность всех религиозных и культурных стадий исторического развития в
Азии от первобытного шаманизма до буддийской метафизики и изощренного
примитивизма китайской или японской культур (опять-таки очень разного по своей
природе). Это означает также, что азиатское прозрение возвращает образ мира к
его непреходящей обыденности. Буддийская концепция недвойственности нирваны и
сансары есть лишь утонченное философское обоснование той нераздельности мифа и
действительности, которая засвидетельствована древнейшими наскальными
изображениями в Южной Сибири: на них идеальный мир представлен сценами самой
что ни на есть обыденной жизни. Азиатский герой, возносясь на Небо,
возвращается на Землю.
- Можно ли выделить устойчивые вариации
этой целостности азиатского мировоззрения?
- В книге часто упоминаются две важные
оппозиции внутри упомянутой преемственности земного, небесного и человеческого.
Для китайской традиции – континентальной в географическом и имперской в
политическом отношениях – характерна тенденция к распредмечиванию мира,
возвращению к состоянию предмирности и удержанию внутренней глубины духовного
бодрствования. Японская же традиция – островная и локальная по своему характеру
– являет пример культуры опредмечивающей, устанавливающей жесткое сцепление
понятия и вещи. В этом отношении Япония действительно принадлежит скорее
Западу, чем Востоку. Другая важная оппозиция – небесный и человеческий полюсы
бытия, понимаемого в Азии как пустотный круговорот. Самый яркий пример первого
варианта – Тибет с его теократическим укладом.
Напротив, в Китае приоритет отдавался
человеческому полюсу. Там светская власть наделялась сакральной значимостью,
учители Китая искали в повседневной жизни небесную глубину. Сегодня китайцы
утверждают, что главная черта их культуры – «фундаментализм человеческого».
Отсюда и малопонятная европейцам тяжба между китайской и тибетской традициями
при общности их мировоззренческих посылок, ревнивое отношение китайских властей
к прерогативам ламаистского духовенства. Дошло до того, что в Китае
законодательно закреплено право компартии присваивать звание «живого будды».
- Читателю придется самому сделать выбор
между иллюзией и действительностью, небесным и человеческим?
- Исторически каждая традиция в той или
иной форме делает этот выбор. Но я думаю, что выбор – это удел малознающих
людей и что высшая свобода – принять жизнь во всей ее полноте.
- А как же выбор маршрута?
- Отправляться в путешествие, чтобы познать
истину, может быть, и необязательно. Нет ничего более пошлого, чем праздное
посещение «культурных достопримечательностей». Лао-цзы говорил, что мудрый
познает мир, не выходя со двора. Но и в этом случае и даже больше, чем кто-либо
другой, мудрец остается странником в этом мире. Недаром искатели истины в Азии
часто переживали прозрение именно в пути и - замечу особо - в тот момент, когда
они читали книгу.
弗拉基米爾•Malyavin：“交通印象作為酵母，迫使心靈漫步”
弗拉基米爾•Malyavin
出版時間： 12年12月23日
“性質的開明的眼光，看到事物的真相，有什麼，並沒有看到那裡似乎是有。“ 作者的書“在霧中花：希望亞洲” -循環的空虛，習慣的玩具世界，在日本西部比東部更接近。
MoReBo ：你的新書是不是與以前的一樣。而不是學術研究的旅遊寫作東亞國家-一種特殊的債券，然後發展成為哲學的道理，擺在我們面前的一個集合。罕見流派的形而上學的treveloga。一本書是如何產生的呢？
弗拉基米爾•Malyavin：這本書，就像生活中的一切，是一個機會。制定了近十年，很長一段時間沒有目的和風格索賠。在某些時候，在我的職業生涯相對較晚，東方，寫的東西在我的感覺中，亞洲的願望。想了解這個願望。我所追求的經驗與理解相結合，找出狀晶體永恆的生命經驗，已經開發出了偉大文明的亞洲。我的筆記-它的情感，通過坩堝的反射，是一種myslechuvstva。
- 但如果你想有一個清晰的和永恆的 - 為什麼在霧中花“？”
- 這是一個表達中國的精神教師描述了冥想狀態，精神守夜的經驗。開明的眼光的性質就在於，看到真實的東西，有什麼都沒有，什麼都沒有看到，那裡似乎有什麼東西。畢竟，意識的本質 - 沒有意識的東西，純粹的，因此不確定的事件，轉化，認證資格。
注意到寫在似曾相識的模式，至少在考慮到中國和日本：我到達的知名給我，但幾乎被遺忘的國家的順序。有旅遊經驗，酵母，迫使意識徘徊。最終打開了一個新的經驗，新知識。
- “亞洲之魂”把你兩個方面：物理環境 - 的反對，大量的水和沙漠，在世界上最高的山脈分隔。有沒有統一的形式，沒有一個地方的西方思想的自覺性和自我相同的容器主體。在這裡，現實，你寫的 - 乾淨的時候，：無限samorazlichenie。但是，如果旅程剛剛確認已經知道的東西，是不是不如說叔本華羅扎諾夫的話：“把你自己想像 - 不需要旅行嗎？”
- 事實的真相是，在世界上有eventfulness特殊性，具體經驗，取之不盡，用之不竭的豐富的多樣性，生活是什麼。沒有抽象的概念。我們可以不知道世界上，我們只能在某些時候打開時間點的空間。這是其中的征程精神上的啟迪，甚至是必不可少的先決條件。它呈現給我們的世界的多樣性。難怪藏族人民認為旅行（事實上，朝聖）必須是靈性成熟的人。
- 你看穿了世界的目光：歐洲，亞洲，俄羅斯和一些不知名的全才？
-這是誰超越自己的觀點，經歷，古人說，悔改（metanoia）。在西方，“東方之旅”的主題是誘人的異國情調的供電。在東方，“西遊記”的主題浸漬漫畫千變萬化的。歐洲人尋求身份和對外部世界的依賴。亞洲感到自給自足，因此有一點點樂趣的世界（中國人的名字的字面任何有趣的活動）。仔細分析就會發現深刻的思想含糊不清的行程：西方和東方trevelog的-無論是真實還是夢幻般的-的基礎上提出質疑，並同時確認他們的文化。會議以亞洲為我揭示了隱藏的虛無主義的西方，它可以給讀者一個想法，我antievropeets。但在同一次會議上，揭示了空虛，虛無縹緲的東方文化基礎。在這本書中，我只記錄他的經驗與亞洲會議的結果，但不給他們評級。我還是一個作家。
- 如果您不接受無論西方還是東方，可以這麼說，有關歷史的形式，怎麼你看到的太空旅行者與世人見面嗎？
- 說很簡單，是“亞洲之謎”，內部深度的經驗，這是為了響應亞洲大片的無限廣袤的。在亞洲的宗教是重要的，不知道的邪教，這個地方本身，在其神秘的深處。在這本書的序言把誠信的亞洲在虛空世界的主題。即使是亞洲的地理中心 - 這是偉大的沙漠和草原，兩側的西北部和東南部，俄羅斯和中國，兩個翅膀，像一個巨大的神話鳥（亞洲神話的重要途徑）。這種空虛和決定階段的歷史在亞洲的發展，從史前的巫術佛教的形而上學和複雜的原始主義，中國和日本的文化（再一次，非常不同的性質）所有宗教和文化的連續性。這也意味著，亞洲啟蒙返回到他的形象的日常生活世界的永恆的。佛教的非二元涅槃和輪迴的概念僅僅是一個微妙的哲學辯護的不可分割的神話與現實，這是在西伯利亞南部的古代岩畫證明：他們代表了一個理想的世界場景，無論是在日常的生活中。亞洲的英雄升天，返回到地球。
- 我們可以識別穩定完整性亞洲世界觀的變化？
- 本書通常是指在上述兩個主要反對黨的大地，天空和人類的連續性。對於中國人的傳統，在政治關係 - 地理和大陸的帝國 - 往往raspredmechivaniyu世界，返回到狀態，並保留predmirnosti內心深處的精神覺醒。 - 島嶼和地區性的 - 日本傳統文化的物化就是一個例子，制定了嚴格的遵守概念和活動。在這方面，日本確實屬於比東方到西方。在亞洲的另一個主要反對黨 - 天上的電線桿和人類，理解一個空週期。最明顯的例子，第一個選項 - 西藏的政教合一的生活方式。
與此相反，在中國，優先級被給予人類磁極。世俗權力授權神聖的意義，中國教師在日常生活中天上的深度。今天，中國宣稱，他們的文化的主要特徵 - “以人原教旨主義”。因此，中國和西藏傳統社會的思想假設中國當局的喇嘛教僧侶的特權，嫉妒的態度模糊的歐洲人之間的戰鬥。正因如此，中國共產黨在法律上授予權的標題為“活佛”。
- 讀者最幻覺和現實之間，天堂和人的選擇嗎？
- 從歷史上看，每一個傳統以某種形式作出這樣的選擇。但我認為選擇 - 很多人，maloznayuschih更高的自由 - 擁抱生活中所有的豐滿。
- 什麼路線的選擇嗎？
- 踏上旅程，了解真相，也許是可選的。有沒有比較平庸比閒置訪問的“文化景點”。老子說，聰明的知道世界上沒有離開院子。但是，在這種情況下，比其他任何人，聖人是一個陌生人在這個世界上。難怪經常遇到的真相求職者在亞洲的道路上，這是一種頓悟 - 我特別注意到 - 在的時候，他們讀的書。